Охота на уток в начале сезона.
Август. Жара. Вот уже несколько часов я только и делаю, что продираюсь по болотинам и вытаптываю птицу по тростнику. Определенно это пекло меня когда-то доконает. Люблю жару, но, только издали, из прохладной тени сада, из тенистой прохлады. Губы пересохли, и все мысли голове крутятся о живительной прохладе родников. До ближайшего не так уж далеко, а там и отдых. Скинуть не на долго сапоги, скинуть патронташ и битую птицу. Умыться и выпить много-много холодной, ломящей зубы воды. Ведро. Два ведра. Всегда так, кажется, готов припасть и пить бесконечно, а на деле и кружечку едва осилишь. Холодна родниковая водица, студёна. А там опять все сначала – болотины и снова тростники, подъемы тяжелых крякв, выстрелы и горячее марево. Марево над степью, дальними ветлами, марево над прицельной планкой горячих стволов.
После начала августовских охот все идет не так гладко. Осторожная стала птица, не столько мудрая, сколько пуганая и нервозная и если быть объективным, то, пожалуй, первые две недели после открытия охота совсем не так хороша. Канонада выстрелов разбила выводки и согнала птицу по крепким и тихим местам. Большая её часть уходит за «дальний кордон», уходит туда, где е никто не беспокоит. Заказники, заповедники, укромные болота. Нередко бывает и так, что птицы нет лишь в светлое время суток, которое она проводит на дальних кормовых полях и канавах, и лишь с приходом сумерек ее можно обнаружить при ее вечернем перелете. Причем, чем дальше осень, тем все позднее и позднее начинает свой вечерний проминаж разумная птица. Иной раз даже и не знаешь, что и подумать. Утка же, не страус какой, ей же вода нужна, без воды утке никак нельзя. Как же она весь день до сумерек на сухом корму? Видно находит где-то мокрые места. Вот и ходим мы и ищем секретные стоянки и стойбища. По правде сказать, иной раз ларчик открывается достаточно просто. Ходить надо, ходить и смотреть. Смотреть и мотать на ус. Во-первых, молодая птица все еще привязана к своей «малой родине» и то потаенное плёсо, где она родилась так или иначе все еще притягивает ее нет-нет, да и заглянуть обратно с проверочкой. Все ли на месте? Во-вторых, надо, так или иначе, пройтись по окраинам полей, полей кормовых, гречишных, проса. Пройтись тихо, постоянно прислушиваясь. Кряква птица шумная, компанейская. Иной раз о таком злачном месте на кормовом поле указывает именно гвалт птицы. Подробности удается высмотреть в бинокль. Вот она, кормовая точка, вот он и пух и помёт. А дальше может оказаться и так, что надо лишь затаится поблизости и ждать. Ждать прилета гостей.
Нередко осторожная дичина может внезапно проявиться на каком либо отдаленном с открытыми берегами озере. Осознавая свою не уязвимость, птица порою может образовывать здесь такие плотные скопления, что, увидев это впервые можно потерять логову! Здесь не может быть и речи о скрадывании. На открытых берегах всегда лучше птицу стронуть, стронуть намеренно, не выстрелом (упаси бог), но деликатно, а устроить здесь полноценную засаду. Соорудить неприметный скрадок, и ждать стопроцентного скорого возвращения наших старых знакомых. Говоря о нежелательности выстрела, я в первую очередь подразумеваю, склонность больших и разномастных стай птиц разлетаться отдельными стаями, разлетаться по разным местам. Спустя некоторое время птица обязательно возвратиться, но опять небольшими шайками и длительная стрельба вам будет обеспечена. Данное утверждение вовсе не вымысел, а истинная правда. Несколько раз мы, обустраивая скрадки, приезжали на озера без оружия, имея под рукой лишь нужный инструмент, и разгоняли все шумное сообщество, и каждый раз разлетевшееся птица уже через час начинала возвращаться на тихое место в надежде, что мы его покинули. Возвращались так же небольшими группами, налетая на нас через каждые десять-пятнадцать минут, а наступлением темноты чуть ли не садясь нам на голову. То же и с ружьем. Как-то, уютно расположившись в шалаше, я был свидетелем, как в кромешной темноте на озеро стали опускаться массы уток, и уже ночью весь водоем напоминал скорее птичий двор, нежели тихое дикое место. Понятно, что вся ночь прошла беспокойно, охота должна быть богатой. Но, увы, еще в полнейшей темноте на берегу я увидел коллегу охотника. Человек вышел на берег и вспугнул всю птицу. Стрелять из-за кромешной темноты он не смог, и птица ушла без выстрела. Казалось бы, все пропало, но чуть позже птица стала снова возвращаться, и охота прошла более чем успешно, а медвежья услуга незнакомца на самом деле обернулось благом, ведь выстрели мы по скоплению птиц, не известно вернулись бы они обратно. Скорее всего, нет.
Если же говорить лишь о возможности подхода, то подойти на выстрел к большой стае уток всегда много труднее, чем к небольшому табунку. Десятки птичьи глаз гораздо зорче двух, а большая поверхность, занимаемая на воде стаей, затрудняет подход под прикрытием жидких береговых кустиков. Одно неловкое движение, один неосторожный шаг и вся армада взмывает в воздух. Всё! Ушли. Но и здесь всегда есть место индивидуальности и всегда можно рассчитывать, что в тростниках осталась некоторая часть тех упрямцев, которым нет никакого дела до остальных, что стадное чувство притуплено, тех, кто ленивее, кто уверен в своей безопасности. Они-то и попадают к нам в рюкзак. Потому никогда не сдавайтесь и если вы спороли стаю уток, обязательно проверьте это место, протопчите заросли, поусердствуйте, и удача вас не оставит. Порою это может быть пара жирных крякв, а иногда из куги выскочит шальной и бесшабашный чирок.
В августе самым лучшим сценарием было бы выдвинуться на охоту сразу после обеда. Проверить все злачные места, поискать уток по зарослям, а ближе к сумеркам постоять на перелете, выжидая уток в ловком месте, где они склонны совершать свои перелеты с мест кормежки к местам отдыха. Потом ночной отдых, отдых в степных лугах, в стогах душистого сена, шалашах покосчиков или под пологом леса, у костерка с ожидание утренней зорьки. А там утренний перелет и вытаптывание. Именно такой вариант наиболее предпочтителен как по результативности, так и по общему лирическому настроению. Горький запах полыни, болотных трав, дым костра и сгоревшего пороха. Седые от росы космы осоки и медовый, густой запах лугов.
В августе с утиной охотой все просто, но только при вашем трудолюбии и здоровом фанатизме. При первоначальном рассмотрении бродовая охота может показаться занятием простым, что не всегда соответствует действительности. Есть и здесь свои тонкости, и свои сюрпризы, есть и свои загадки-ребусы. Разгадал — и капризная удача снова повернулась к тебе своим лицом, а нет, так и будешь уныло ходить по пустым угодьям.
Очень часто птица может оказаться вовсе не там где ее все ищут, часто она сидит в заломах настолько крепко, что вспугнуть ее довольно проблематично. Некоторые утки настолько крепко западают, что сидят в зарослях даже после серии выстрелов, что могут подтвердить многочисленные примеры. В один из своих отпусков мне удалось очень часто поднимать уток, с одного неприметного речного залива. Казалось, утки сидели здесь безвылазно, и в очередной раз я пригласил пройтись сюда моему отцу. Мы аккуратно обошли несколько очень перспективных участков, но, увы, птицы так и не обнаружили, и вот настал черед и волшебной точки «Х». Птиц не оказалось и тут, что меня, как угощающую охотой сторону, конечно же, не порадовало. Я настоял еще раз прочесать заросли, и действительно утки никуда не делись. С большим трудом вы вытоптали ленивую птицу. Сначала вылетела пара, и обоих удалось сбить, спустя десять минут, когда я полез доставать птицу, вылетела еще две одиночки, и тоже упали в воду. А уже в сумерках, крякая в манок, удалось подвернуть на выстрел и еще одну крякву, пролетающую в стороне. Так за пару часов в пятнадцати минутах ходьбы от дома мы взяли пять крякв. Это о крепости затаивания птицы. Что да нестандартных мест, то таких случаев было во множестве и об них может поведать любой опытный в этом деле охотник
Чаще всего, такое происходит в невразумительных местах, типа скромных канав и понижений, где уток никто не беспокоит.
С наступлением сумерек благородная утка охотно идет в заболоченные заливы и, зная такие места можно прекрасно постоять на вечернем перелете. Более наглядно это прослеживается на больших просторах воды. Утром птица идет на середину водоема или на поля, а вечером на тихие отмели. Утро вы встречаете на мысах или куртинах посреди трассы пролета, а вечером забиваетесь в крепь. Причем и здесь бывают свои тонкости. Как-то в середине сентября мы большой компанией оказались на просторах Московского моря, где планировали провести несколько дней. Увы, как часто бывает в этот период, уток оказалось крайне мало, а та, что осталась, вела себя предельно осторожно. Успеха не было, и практически все возвращались на базу с чистыми стволами. Оставшиеся в угодьях кряквы вели себя как опытные боевые асы и мигрировали к берегу лишь в кромешной темноте и лишь на определенные секретные «аэродромы». В один из вечеров я расположился в очень перспективной протоке, лелея себя надеждой, что птица пролетит или ее центром или соблазниться укромным заливом, что начинался в десяти метрах слева. Лихая засада располагалась на мысу заводи, что позволяло простреливать и протоку, и весь залив. Прошло много времени и не пролете ни перышка. И только с приходом темноты птица посыпала как из мешка, и я понял ее замысел. Вся утка, поняв опасность перелета, перестала лететь не только вдоль берега или центром проток. Она приняла кардинальные меры, шла на ночевку по прямой, пересекая острова напрямик. Ориентируясь в наступающих сумерках лишь по свисту утиного крыла, я обнаружил трассу пролета и за оставшиеся жалкие минуты, уже при свете луны успел сделать несколько успешных выстрелов. Было настолько темно, что не было видно и самых уток, а кряквы виделись лишь в виде размытых темных клякс или серых теней со свистом мелькавших на пару секунд в пределах ружейного выстрела. Зорька удалась, но конечный результат сложился таковым лишь благодаря наблюдательности, да исключительно прикладистому ружью, позволяющему стрелять, даже не видя мушки.
Здесь же уместно сказать и о том, что при равнинном пейзаже охотнику порою бывает очень трудно оценить привлекательность некоторых мест, что требует некоторых пояснений, но лучше простого примера. На одном из участков реки был обнаружен приличный разлив внешне не представляющий ничего особенного. Заболоченный берег на одном берегу и точно такой же на другом, а между ними сотня метров тихой воды. Раскусить все прелести удалось совершенно случайно. В одном из патрулирований я там случайно наткнулся на стаю лысух и, произведя из своей двустволки, уж не знаю, как именно шесть быстрых выстрелов перебил половину стаи. Настала пора собирать добычу и тут-то меня, и поджидал сюрприз. В результате заплыва (не имея, собаки, я это проделывал ежедневно до двадцатых чисел сентября!) я понял, что то, что считал противоположным берегом, являлось чередою островов! Островов, на которые можно перебраться в забродном костюме и именно здесь проходит трасса пролета уток. Дальше дело было в шляпе и в моем списке появилось еще одно секретное место.
Говоря об этом, не могу не вспомнить несколько эпизодов наиболее ярко отложившихся в моей памяти.
1. Заболоченная широкая река, проходя через небольшую деревню, образовала в этом месте широчайшие заболоченные разливы с дебрями тростников и небольшими оконцами воды. От воды до ближайшего жилья было не менее полукилометра, но никто даже и не думал искать здесь уток. Слишком близко от дома, слишком много усилий надо потратить, чтобы пробиться до ближайшего оконца воды. Весь охотничий люд инспектировал дальние озера, а мы тем временем вот уже несколько зорь встречали в нескольких сот метров он нашего дома. Ближнее место оказалось настоящей находкой, а продувная кряква шла сюда на отдых совершенно спокойно. Она не делала облетов перед посадкой и совершенно не ожидала никакого подвоха. Вся сложность заключалась лишь в стрельбе. Бить надо было очень быстро, но аккуратно, чтобы птица угодила на небольшую чистину, а не окружающие безбрежные тростники.
2. Если местность позволяет перемещаться от озера к озеру на автомобиле, то существует большой соблазн именно так и поступить. Па машине поехать на вечерний перелет, на авто вытаптывать уток. Как? Да очень просто. Охотник подъезжает к озеру, выходит из машины, проходит с ружьем по-над берегом и переезжает на следующее. Все просто. Правда, особенно далеко от машины обычно не отходят. Двести-триста метров и переезд к новому местечку. Но удалось выяснить, что на одном участке заболоченной реки дорога подходила к берегу далеко не везде. Здесь есть подъезд, а потом большая петля и очередное место, где можно выйти из машины и прогулять с ружьем будет только через километр, а то и два. Всех это устраивало, и лишь один я тупо исследовал всю реку на значительном ее участке. Все ее изгибы, все потные речные низины и заводи. Все неспешно и тихо. Основная масса коллег желала комфорта, и пропускала много интересного. Я же ходил по реке ежедневно, ходил пешком, и ни разу не вернулся домой пустым. Мало того, я уже заранее знал, где и сколько уток можно ожидать. Где я встречу лысух, где будут болотные курочки или бекасы. Душные заросли, утки, жара, жажда, марево и степные родники…
При бродовой охоте все снаряжение должно быть легким. Много ходьбы, часто по вязкому и илистому грунту и зарослям. Много километров. Потому берется лишь самое необходимое, а начало начал это все-таки обувь. Разумеется, настаивать на каком-то конкретном варианте было бы не корректно (как говорит мой приятель Володя «Это лично дело каждого коммуниста»), но лично мне симпатичен вариант с обыкновенными короткими сапогами и нижней частью костюма от офицерского ОЗК в маленьком рюкзачке. Короткий сапог очень удобен своей легкостью при больших переходах, а химзащита для доставания битой птицы и углубленного исследования отдельных перспективных точек. «Химка» компактна и легка. В нее можно влезть без муторного процесса переодевания. Нижний резиновый чулок имеет запас, что там уместится и ступня в ботинке! Ага, — скажет внимательный читатель – а кто-то говорил, что плавает за птицей? Точно так, но плавать я все-таки предпочитаю в теплой воде, да и измазанные в иле ноги с ряскою на носу опять говорит в пользу «химки». Остальная часть снаряжения обычна и так же расположена в небольшом рюкзаке: ружье, патронташ, полевой бинокль и пакет для дичи, аптечка и запас воды — составляет все его содержимое. Порою, если планируется после бродовой охоты отстоять вечернюю зорьку на перелете, я буру с собою пяток резиновых чучел. Они компактны, а расставить их на мелководном плесе совсем не трудно. В этом списке очень велика роль бинокля. При осторожном перемещении с его помощью удается увидеть много интересно: там-то ловит рыбу осторожная серая цапля, на потной луговине чибисы, у воды – бекасы. На самих же излучинах реки или заливах озер мы часто еще издали замечаем стаи уток и лысух, что дает нам дополнительные преимущества при осторожном подходе.
Из используемого оружия такая охота позволяет строить большие иллюзии по поводу применения полуавтоматов. Основной их недостаток, а именно невозможность быстро сменить патроны в магазине здесь, кажется, не принципиален. Наоборот, вся дичь в эту пору отлично бьется одним и тем же номером дроби, а многозарядность на утиной охоте всегда предпочтительна. То утки начинают сниматься не все разом, а группами, то быстро дострелить упавшую у камыша птицу. Очень удобное оружие, но, все-таки не смотря на это, я бы все-таки не рекомендовал бы его эксплуатировать при ходовых вариантах и если есть возможность выбора, то оптимальна все-таки двустволка, легкое и прикладистое ружье 16, 12 калибра. Автомат же покажет себя во всем блеске при утренних и вечерних перелетах. Обычно он довольно тяжел для длительной ходьбы, обычно у него далеко не идеальный баланс (который еще и постоянно меняется от выстрела к выстрелу). Расположение стволов «идеальной» двустволки, на мой взгляд, не принципиально, можно прекрасно попадать и с того и с другого варианта. Очень хорошо, когда у ружья неавтоматический предохранитель, это увеличивает практическую скорострельность, что особенно важна и доборе подранков.
Добор раненой птицы тема обстоятельная и может претендовать на отдельную статью. При бродовых охотах, при вытаптивании благородной утки хочу лишь посоветовать, всячески воздерживаться от выстрелов, когда птица тянет над завалами тростников или любыми другими высокими растениями. Разыскать ее будет трудно даже чисто битой, а подранка без собаки найти просто невозможно. Довольно часто, что птица ранена видно уже при ее падении, и в этом случае желательно добить ее уже в воздухе. Упавшая раненая птица, если ее не удалось разыскать сразу, скорее всего, потеряна, что для правильного, культурного охотника большой грех. Многие стрелки порою даже бравируют подранками, приравнивая к этому свое мастерство, а именно, гордо указывая, сколько птиц он метко сбил. Понятно, что такая бравада лишь от общего низкого уровня культуры, а утка вовсе не тарелочка на стенде. Страдания птицы надо прекратить немедленно и не жалея сил и времени для благоприятного завершения дела. Если птица все-таки добралась до зарослей и скрылась в них, то стоит попробовать вести себя тихо и попробовать добрать крякву, зная, что благородная птица, будучи раненой, всегда стремиться выбраться на сухое, то есть к кромке берега или на тростниковый залом. Из уток только нырки, зная себе цену как великолепным пловцам, пытаются отныряться в сторону большой воды. И в том и в другом случае порою удается аккуратно ее высмотреть и добить. Если же птица упала на чистое, но она немедленно добивается на месте, а кряква всячески отрезается от спасительных зарослей.
Алексей Дудкин.
13 июля 2004 года.
Журнал «Мастер-ружье»